Свершилось. Как же долго я это писала оОНазвание: Миг войны.
Автор: Niro
Бэта: BioM
Заказчик: мой дед
Рейтинг: RG 13
Жанр: эм... приключения
Статус: завершено
От автора: Мой подарок деду на 9 мая 2011. Основано на его военных воспоминаниях.
Размещение: только с шапкой.
Битва за Днепр — ряд взаимосвязанных стратегических операций Великой Отечественной войны, проведённых во второй половине 1943 года на берегах Днепра. С обеих сторон в битве приняло участие до 4 миллиона человек, а её фронт растянулся на 1400 километров. В результате четырёхмесячной операции Левобережная Украина была почти полностью освобождена Красной Армией от нацистских захватчиков. В ходе операции значительные силы Красной Армии форсировали реку, создали несколько стратегических плацдармов на правом берегу реки, а также освободили город Киев. Битва за Днепр стала одним из крупнейших сражений в мировой истории. Одной из операций на Днепре по захвату Букренского плацдарма, участвовал воздушный десант.*читать дальше1
24 сентября 1943 года. Полночь. От шума работающих самолётных двигателей закладывало уши. На взлетно-посадочной полосе всё ещё суетились люди, командиры отдавали короткие команды, нервно оглядываясь по сторонам, десантники цепочкой бежали к самолётам, инстинктивно пригибаясь и морща лица от их сильного ветра и гула. Тёмное небо выглядело сегодня удивительно спокойным. Яркие искорки звёзд смотрели вниз безучастно и холодно. Впрочем, как и всегда. Луны не было видно, но она вскоре появится, отбрасывая скупой шлейф серебряного света на простирающиеся вокруг леса. Эта операция готовилась в очень сжатые сроки. Конечный вариант был утверждён, буквально, несколько суток назад. От исхода Днепровской кампании зависело многое. Этот факт был ясен каждому бойцу и командиру воздушного десанта.
Сегодня все были в напряжении, даже сержант Черкашин, которого, как казалось, ничто не могло лишить самообладания. Невольно, он передавал своё волнение всем, кто находился поблизости. Люди двигались молча, занимали свои места, ещё раз проверяли состояние боевого снаряжения, после чего принимались сосредоточенно сверлить взглядом противоположную стену борта самолёта.
В салоне уже разместилось двадцать два солдата-десантника, в том числе два неразлучных друга - Геннадий Анциферов и Михаил Запевалов. Их дружба определилась ещё на призывном пункте Алма-Аты. Десантники коротко кивнули друг другу. Никто из них не смог выдавить даже слабой ободряющей улыбки. Волнение было настолько всеобъемлющим, что, казалось, заполнило собой всё пространство вокруг. В эту ночь для каждого бойца, участвующего в предстоящем сражении, окружающий мир перестал существовать. Был только самолёт. А ещё голоса куратора и командира – единственные звуки, к которым все прислушивались с особенной тщательностью. Металлически холодно и чётко щёлкнули карабины вытяжных фал. Казалось, что уже давно всё готово, но команды «На взлёт!» ещё не было. Бесконечно долго тянулись последние минуты на земле.
2
Игорь Михайлов нервно дёрнул щекой и ещё раз поправил правый рукав. Парню постоянно казалось, что с этим рукавом что-то не в порядке. Мифическая пустота в районе желудка затянула в себя все внутренние органы, оставив в теле лишь холодную чёрную пустоту, такую же безучастную и безликую, как ночное небо, которое Игорь видел всего пятнадцать минут назад.
Все сидевшие в салоне самолёта десантники были похожи друг на друга, как горошины из одного стручка: одинаковые серые куртки, штаны, шлемы, чёрные кирзовые сапоги… Разными были только лица, на которых застыло выражение решимости. Свист двигателей усилился, хотя казалось, что это уже невозможно.
«Да когда же?»
Этот вопрос задавали себе уже многие.
«Задержка... Почему?» - подумал Игорь и, словно бы отвечая на мысленный вопрос Михайлова, сидевший рядом кареглазый широкоплечий парень пробормотал:
- Третья медлит. Всегда третья.
Спрашивать, что он имел в виду, необходимости не было.
Игорь вспомнил, как всего две недели назад сидел в точно таком же самолёте, в компании тех же самых десантников. Вот только атмосфера, царившая вокруг, была совершенно иной. Смех, нестройное пение, шутки командира… Всё это ушло, затерялось где-то в далёком прошлом. Остался только холод волнения и твёрдая уверенность в том, что сегодня он, Игорь Михайлов, совершит что-то совершенно невообразимое.
- На взлёт!
Эти два коротких слова прозвучали подобно выстрелу. Все присутствовавшие в салоне люди одновременно вскинули головы и посмотрели друг на друга. Началось.
3
Геннадий почувствовал, как ему начинает закладывать уши. Конечности наливались тяжестью, где-то в районе нижних рёбер разросся холодный тугой пузырь, заставивший парня несколько раз глубоко вдохнуть. Спустя несколько минут, все до последнего десантника осознали, что назад дороги уже нет. Но кто, скажите мне, кто из этих людей смог бы отказаться от шанса дать затрещину этой чёрной гадине, расползшейся по их родной земле, словно нефтяное пятно на голубой кристальной поверхности воды? Эти твари заслуживали чего-то гораздо страшнее смерти за всё то горе, что принесли своим появлением. И десантники, сидевшие сейчас в салоне самолёта, мечтали подарить им эту смерть.
«Мама, я напишу тебе, как только вернусь. Всё-всё напишу» - Андрей Никитин шмыгнул носом, представляя, как его мать, маленькая сухонькая женщина с первой седой прядью в длинных каштановых волосах, дрожащими от радости руками вскрывает пришедший с фронта треугольный конверт, испачканный в золе и машинном масле и с улыбкой вчитывается в неровные карандашные строчки, местами смазанные неловкими пальцами писавшего.
Андрей скоро уже два месяца, как не писал матери. Но клялся сделать это перед каждым вылетом.
«В этот раз – обязательно!»
Самолёт тряхнуло и все сидевшие в нём крепче ухватились за поручни. Черкашин поджал губы, но оставался спокойным и сосредоточенным, показывая пример собственной смелости всем остальным. Геннадий ещё раз взглянул на Михаила. Они оба прекрасно понимали мысли друг друга. И никакие телепатические способности были тут не причём, просто они дружили давно, подолгу разговаривали, делились своими мыслями о жизни, о войне, о своем долге перед родиной, обсуждали воспитательные беседы замполита,новости с фронтов, говорили о том, как обуздать страх, как выжить в бою… Но и сама ситуация настолько сблизила всех присутствующих, что слов не требовалось. Они летели выполнять свой долг перед любимой страной, своим народом, который подвергался зверству оккупантов.
4
Казалось, что этот полёт никогда не кончится. Игорь уже настолько хорошо изучил пол под ногами и собственные пыльные следы на нём, что не мог больше смотреть вниз. В памяти всплыл его первый боевой влет. Тогда молодой десантник думал, что страшнее уже не будет никогда. Как сильно он ошибался…
- Да, ты прав. Прямо как в первый раз.
- Что?
Игорь Михайлов невольно вздрогнул и посмотрел на своего не в меру болтливого соседа. Последний же, пристально посмотрел Игорю прямо в глаза и вновь заговорил:
- Сейчас - всё то же самое. Только, ты уже готов, - после чего добавил всё тем же стальным тоном, - Помни об этом.
- Я не…
В этот момент их опять тряхнуло. На этот раз – значительно существеннее. Кто-то даже слетел с места и, невнятно чертыхаясь, принялся собирать раскатившиеся по полу стеклянные шарики.
«Стоп, откуда здесь шарики?.. Нет-нет, это совсем не шарики. Это патроны. Но, каким олухом надо быть, что бы просыпать на пол целую горсть? Что он там с ними делал? И вообще, с чего я решил, что это шарики?»
Мысли пошли в каком-то идиотском направлении. Что бы очистить сознание от лишнего мусора, Михаил пару раз мотнул головой. Поймав на себе удивлённый взгляд Геннадия, Запевалов только вздохнул. Он не знал что сказать. Всё было оговорено накануне вылета.
«Прости меня, Светик. Я обещал вернуться и я вернусь. Ты только прости меня», -думал Иван Прохин, сосредоточенно разглядывая собственную правую ладонь. Она казалось ему какой-то чужой и неправильной. Тонкий розовый шрам тянулся вдоль всего большого пальца и заканчивался на середине запястья. Его первое боевое ранение. Разодрал руку, когда в прошлый раз неудачно приземлялся. Сейчас всё будет совсем не так. Сейчас он всем им покажет, на что способен. Никто из сидящих здесь ещё не знает, что именно он задумал, но как только начнётся высадка…
5
Сергей Синицын крепко зажмурился, пытаясь избавиться от потока ментальных образов, проплывавших перед глазами. Сегодня парень был настолько взволнован, что с трудом блокировал своё сознание. В обычные дни Сергею с лёгкостью удавалось закрываться от чужих мыслей. Да и как иначе? От постоянного напряжения, которое он испытывал, пока ещё не научился контролировать свою маленькую способность, голова Синицына зверски болела. Пару раз даже шла носом кровь и пропадало зрение. Но как только Сергей научился блокировке – всё пришло в норму. Чужие голоса стихли, потоки образов, заполнявших его мозг, ушли куда-то в небытие. Парень смог приручить собственный дар и использовать способности только в тех случаях, когда они были полезны ему самому. Например, во время выпускных экзаменов. Мелочно и нечестно, скажете вы? Возможно, так оно и было. Но Сергей об этом не задумывался. Парень прекрасно осознавал свои возможности и использовал их по мере надобности. Да и много ли ему было нужно? А потом, началась война… И Сергею пришлось учиться контролю заново. Ибо, в мирное время, люди думают и чувствуют несколько иначе. Легче, как бы сказал сам Сергей.
Сразу же после зачисления в воздушно-десантные войска у Синицына начались проблемы. Парень словно бы потерял всякую способность отгораживаться от чужого влияния. Особенно сложно парню пришлось во время его первой высадки. Тогда Сергею показалось, что у него в голове разом заговорили все люди Земли. Голоса были настолько отчётливыми, ментальные потоки настолько яркими, а боль и ненависть столь всеобъемлющим, что Синицын совершенно потерял в этой мешанине своё собственное Я. Как именно он оказался в полевом госпитале, Сергей не помнил. Последнее, что запечатлелось в его памяти в тот день – сосредоточенно нахмуренные брови медика, склонившегося над ним и тишину. С тех пор, блоки Синицына стали давать сбои. Во время следующего вылета парень слышал и видел всё, что творилось в сознании сидевших рядом с ним десантников. Это было тяжело, но терпимо, так как их эмоции были подчинены чувству долга, их всех объединяла велика цель. В конечном итоге, Игорь научится отгораживаться. Умел же он это делать раньше, когда ещё не держал в руках автомат? Всё получится, нужно только верить и стараться.
Сидевший рядом с Синицыным солдат сосредоточенно рассматривал собственные сапоги. Сергею было знакомо такое выражение лица. Оглядевшись по сторонам, парень понял, что не ошибся. Ему даже не требовалось читать мысли своих товарищей, что бы понять, о чём думает каждый из них. Яркой вспышкой пронёсся перед его внутренним взором образ пожилой женщины, стоявшей у стены бревенчатого дома и с тоской смотрящей куда-то за горизонт. Это были воспоминания сидевшего рядом парня. Не совсем точные – кое-что десантник додумал сам. Синицын только покачал головой. Его собственная мать погибла от рук фашистов год назад, а об отце не было ничего слышно с того дня, как он ушёл на фронт. Синицыну некому было писать. Девушки у него не было, сестёр и братьев тоже. Парень старательно избегал близких знакомств, прекрасно понимая, чем всё это может закончится.
Кто-то из солдат рассыпал патроны. Все те, кто сидел рядом с Сергеем, не обратили на произошедшее никакого внимания. Неуклюжий бедолага принялся собирать просыпанное, тихо бормоча что-то сквозь зубы.
Сосед Сергея нервно поёрзал на месте и вновь одёрнул рукав. Мысли этого парня были настолько чёткими и ясными, что Синицын по неволе пропустил их сквозь тот ментальный заслон, который так старательно возводил последние пару часов. Что бы хоть как-то высвободится из тисков чужого сознания, десантник заговорил, отвечая на мысленный вопрос своего собеседника:
- Да, ты прав. Прямо как в первый раз.
«Успокойся, Игорь. Ты действуешь мне на нервы. Впрочем, Андрей делает это куда виртуознее. Но до него я не достучусь, а вот ты…»
- Помни об этом.
Наверное, Сергей никогда не устанет от этих взглядов. Это приятное чувство удовлетворения, которое Синицын испытывал всякий раз, когда видел это удивление на лицах своих собеседников, никогда ему не надоест. Оно как наркотик. Но для наркотика нужна мера. Иначе, можно попасть в такую переделку, из которой даже Сергей не сможет выпутаться. Никто не должен был догадаться о таланте Синицына.
6
В тот момент, когда рядом с самолётом взорвался зенитный снаряд, находившиеся внутри десантники поняли, что до этого их и не трясло вовсе. Тусклый свет в салоне неверно мигнул и погас. Черкашин закашлялся и глухо застучал себя кулаком по груди. Прохин прекрасно понимал командира. Он и сам едва не подавился, когда второй снаряд рванул с другой стороны. Воздушная волна толкнула самолёт в сторону. Сейчас было самое время набирать высоту, что, собственно и сделал пилот.
- Пошёл!
Голос куратора прозвучал глухо и неестественно. И тут Иван понял, что совершенно не хочет прыгать. Снаряжение придавило его к сидению и не давало никакой возможности подняться. Ноги не слушались, казалось, что от них отлила вся кровь. Вакуум в желудке моментально сузился до размеров горошины, руки покрылись холодным липким потом.
«Не хочу… Не хочу… Не хочу!!!» - вопило подсознание, пока Прохин неимоверным усилием воли поднимал себя на ноги. Один за другим его сослуживцы исчезали в тёмном провале открывшегося люка. Самолёт продолжал резать своей тушей ночное небо, неуклюже лавируя меж воздушных потоков, создаваемых взрывами. Игорь увидел спину Михаила. Десантник ровно и чётко продвигался к выходу, следуя сразу же за Геннадием. Резкий крен на правое крыло, самолёт ушёл в сторону сразу же после того, как последний десантник покинул салон.
Парень даже не заметил динамического удара. Всё его внимание было сосредоточено на ярких огненных всполохах, озарявших землю под ногами. Сомнений не оставалось – их ждали.
Свист пуль, грохот взрывов, чей-то жуткий крик, раздавшийся справа, всё это смешалось в сознании Прохина, не давая составить чёткую картину происходящего.
Купол парашюта, как казалось, закрыл собой всё небо. Ветер бил в лицо и мешал дыханию, голова кружилась, а желудок и прочие внутренности потеряли чувствительность.
Резкие автоматные очереди выделялись среди всеобщего грохота. Почему-то Иван подумал, что именно звук автомата – будет то последнее, что он сегодня услышит. Резкий порыв ветра ударил его слева, парашют неверно дёрнулся в сторону, купол пробило зенитным снарядом. Всполоха ткани Прохин так и не увидел.
7
Геннадий спешно прикопал опавший на землю парашют и огляделся по сторонам. Ситуация была, мягко говоря, неутешительная. Его сильно отнесло в сторону основной дислокации десанта. И если бы не управляемый парашют, Анциферов даже предполагать не хотел, где бы мог оказаться.
«Успокойся!»
Мысленный приказ подействовал, но то, что парень увидел в следующую секунду, заставило его похолодеть.
Фашисты. Их было не меньше двух десятков. Тёмные силуэты двигались частой цепью, внимательно осматриваясь по сторонам. Действуя больше инстинктивно, нежели по плану, Геннадий сорвался с места и нырнул в ближайший полуразвалившийся сноп. Прижавшись всем телом к земле, десантник, как казалось, даже перестал дышать.
Отрывистая немецкая речь чередовалась с треском пулемётных очередей. Солдаты разваливали стоявшие на их пути снопы и обстреливали их, проверяя на наличие пытавшихся укрыться на ржаном поле десантников.
Геннадий безмолвно наблюдал за тем, как развалили соседний с ним сноп. Следующая автоматная очередь предназначалась ему. Пронеслась мысль, что если его обнаружат, он сам успеет застрелиться. Страх исчез, голова работала четко:
«Ну нет, живым вам меня не взять, радости убить меня, а еще хуже, взять в плен вы не получите!», - зло подумал парень, осторожно вытягивая из поясной кобуры пистолет.
8
Анциферов лежал ни жив ни мёртв, буквально физически ощущая колебания земли, вызванные удалявшимися шагами немецких солдат. Парня спасло только чудо. Автоматная очередь, пущенная немецким солдатом в разваленный сноп, в котором скрывался десантник, прошила рюкзак со снаряжением, обожгла спину. Но, ни одна пуля Геннадия не задела. Решив, что степень повреждения вещей из рюкзака он выяснить чуть позже, десантник продолжал лежать, вслушиваясь в резкие отрывистые возгласы своих врагов. Слава Богу, на пути десантника попались обычные солдаты. Будь у них собаки, ничто бы не смогло его спасти на открытой местности.
Чувствуя, как по спине растекается мокрое пятно, Геннадий с досадой подумал о том, что без воды ему будет туго.
Спустя несколько часов, когда десантник проверил содержимое собственного рюкзака, выяснилось пара неприятных сюрпризов. Во-первых, фляжка, вопреки надеждам, пришла в полнейшую негодность, а во-вторых - была повреждено крепление гранат. Впрочем, последнее можно отнести скорее к положительной стороне дела. Задень пуля хотя бы одну из «лимонок», Геннадий не встретил бы сегодняшний рассвет. А крепление – это ерунда.
«Надо найти своих», - подумал он, осторожно выбираясь из своего ненадёжного укрытия и повторно оглядываясь по сторонам. Вражеских отрядов зачистки не было видно. Но это ещё не значило, что они не появятся в следующую минуту. Пользуясь выпавшим шансом, Геннадий, пригибаясь к земле, побежал в сторону ближайшего к нему края поля. Туда, где виднелись редкие деревья и кустарник. Чуть дальше, если хорошенько присмотреться, в темноте можно было заметить густую стену леса, подступавшую к самому краю дорожной полосы, раскинувшейся в обе стороны прямо перед десантником.
«Так, хорошо…»
Хотя, конечно, ничего хорошего в этом не было. Сейчас Геннадий довольно чётко представлял, где находится – в тылу врага. А это означало, что и дорога, и вся ближайшая территория сейчас находились под контролем немецких солдат. Идти куда-то этой дороге, или даже рядом – было самоубийством. Десантник немного поразмышлял на эту тему, старательно обшаривая взглядом придорожные кусты.
Обстрел десанта не мог быть простой случайностью. Зенитные орудия были нацелены точно на приближающиеся самолёты. Но как немцы прознали, когда именно ждать гостей? Наверное, он этого никогда не узнает…
Десантник тяжело вздохнул, сжав рукоять походного ножа. Сейчас Геннадий занял весьма удобную для себя позицию – полулёжа не дне мелкого овражка, расположенного не так далеко от дороги. Мысли о том, что бы найти своих ни на минуту не оставляли парня. Если ему удалось спастись, то это означало, что есть и другие. Всё-таки, Геннадий Анциферов был оптимистом. Этому учили их отцы-командиры и сержант Черкашин. И это качество не раз спасало ему жизнь, не позволяло отчаяться на столько, что бы впасть в панику или в полное бездействие. Теперь же, ему оставалось только одно: предпринять попытку найти своих.
9
Линия горизонта подёрнулась розовой дымкой. Убранное ржаное поле, к которому Синицын добрался, пригибаясь как можно ниже к земле, всего две минуты назад, казалось, светилось в лучах восходящего солнца. Ночной туман отступал от дороги, вдоль которой нестройными рядами тянулся дикий кустарник.
«Либо ты их, либо они тебя. Третьего не дано», - зло подумал Сергей, нервно оглядываясь по сторонам. То, что произошло сегодня ночью, навсегда останется в памяти десантника. Он с детских лет привык чувствовать себя особенным, каждый день убеждаясь в собственной правоте. Но сегодня Синицыну представился шанс в полной мере осознать, на сколько же он заблуждался.
Во время спуска, десантник видел, как убило летевшего рядом товарища. Буквально физически ощущая на себе прицел чьего-то оружия, Сергей судорожно вглядывался в пространство под ногами, силясь хоть что-нибудь там разглядеть. И разглядел. С десяток тёмных фигур, принадлежность которых угадывалась даже в кромешной темноте.
Поймав ветряной поток, парень смог отклонить курс своего парашюта на несколько десятков метров севернее предполагаемого места высадки. Это спасло десантнику жизнь. Когда плотная ткань купола осела на землю, Синицын уже был полностью готов отразить любое нападение. По-крайней мере, парню так казалось.
Резкий лающий окрик заставил десантника замереть не месте. Как был – полусидя, сжимая в руках свой ППШ, молодой человек мысленно выругался.
«Спокойно. Они стреляют без предупреждения.»
И он был абсолютно прав. Выкрик предназначался отнюдь не ему, а одному из немецких солдат, находившихся от кустарника, в котором прятался Сергей, всего на несколько шагов левее. Вражеские солдаты принадлежали к одному из отрядов зачистки, которые рассредоточились по территории в поисках уцелевших десантников. Сергей внимательно следил за фашистами из своего ненадёжного укрытия, решая, как именно ему поступить дальше. На звуки выстрелов могут сбежаться остальные. Их ментальные образы парень видел очень чётко. И что тогда?
«Давай-ка рассуждать здраво. На всех патронов у меня не хватит.»
Отложив в сторону тяжёлый автомат, десантник осторожно вытянул из поясного чехла нож. Стальное лезвие тускло блеснуло в свете огненной вспышки. Совсем рядом прогремел взрыв. Кто-то бросил гранату. Спустя всего пару мгновений Сергей понял, что это был свой. Но почему Синицын не почувствовал его присутствия? Ответ пришёл сам собой – его товарищ был ранен. В таком состоянии мысли человека рассеяны и нечётки. Уловить их след бывает сложно даже в спокойной обстановке, а сейчас шёл бой. Немецкие солдаты, как один, развернулись в сторону грохота. Рассуждать было некогда - это был шанс, который нельзя упускать.
10
Андрей судорожно сглотнул и вытер выступивший на лбу пот. Сегодня Никитину, можно сказать, повезло.
Постаравшись унять невольную дрожь в руках, парень огляделся по сторонам. Всего два часа назад ему на пути попался поисковый немецкий отряд. Андрей видел, как фашисты расстреляли раненного солдата, которого он заметил давно, но так и не успел добраться, помочь.
«Гады!» - комок ненависти подкатил к горлу, - «Только суньтесь! Лично… Каждого убью!..»
Но фашисты прошли стороной. Андрей судорожно вздохнул, глядя в сторону видневшегося в темноте тела, неестественной массой лежавшего меж тёмных древесных стволов,
«Его и похоронить-то будет некому», - сердце десантника сжалось от боли, - «Ну ничего, друг, мы их всех похороним ,за все отомстим! Всех до единого уничтожим! Всех!»
Мысленно попросив прощения у убитого товарища, Никитин развернулся и, осторожно двигаясь от дерева к дереву, принялся уходить всё дальше в лес, отклоняясь от необходимого курса всего на несколько градусов. Андрей не рассчитывал, что встретит своих раньше, чем через несколько часов. Так оно и вышло.
11
Геннадий медленно переменил позу. От долгого сидения на одном месте у него затекли ноги и спина. Солнце поднялось уже на достаточную высоту, заливая дорогу, расположенную впереди, ярким светом. По дороге двигалось несколько автомобилей, груженых массивными деревянными ящиками. Выбираться из укрытия сейчас было невозможно.
Геннадию жутко хотелось пить. Сейчас он ругал проклятых солдат зачистки на чём свет стоит. Ну, надо же было оставить его без воды! О том, что немец мог просто пристрелить десантника, парень уже и думать забыл.
Облизнув пересохшие губы, Геннадий с напряжением посмотрел вслед очередной проехавшей машине.
«Дождусь ночи. Тогда будет легче.»
Но легче не стало. Как только солнце скрылось за горизонтом, на дорогу вышли около сотни немецких солдат, сопровождавших автомашины, тянувшие военную технику. Чувствуя, что он здесь просидит ещё очень долго, Анциферов грустно подумал о том, что же сейчас делают его товарищи. Как же ему хотелось оказаться сейчас с ними, а не в этом чёртовом овраге, полном сухой травы и назойливых мелких чёрных муравьёв, стремящихся сделать жизнь десантника ещё более невыносимой, чем она была на данный момент.
12
Сергей осторожно приподнялся и выглянул из-за кустов. Впереди раскинулось обширное картофельное поле. Если верить внутренним часам десантника, сейчас было уже около десяти часов утра. Позади остался довольно оживлённый тракт, который Синицын смог пересечь незамеченным. Куда двигаться дальше? В голове роились сотни мыслей, многие из которых не принадлежали самому Сергею. Эти чужие мысли были на немецком. Они холодными резкими толчками врывались в сознание десантника, оставляя после себя чёткий ментальный след. Сейчас парень твёрдо знал, откуда стоит ждать опасности. Со спины. Оттуда, где он только что прошёл.
«Гадство!» - эта мысль на мгновение заслонила все остальные. Она была настолько чёткой и яркой, что Сергей даже попятился, инстинктивно закрывшись рукой от несуществующего удара кулаком. Через пару мгновений, когда Синицын пришёл в себя, он понял две немаловажные вещи. Во-первых, рядом есть ещё кто-то, а во-вторых – этот кто-то был своим!
Внимательно всмотревшись в пространство прямо перед собой, десантник попытался выследить ментальный след, оставленный недавно пойманной им мыслью. Тщетно. Это единственное слово, наполненное целым букетом разнообразных эмоций, словно бы растворилось в пространстве. Грубо говоря, оно и не существовало вовсе, но Сергей всё ещё надеялся найти того, кто смог так его зацепить.
«Где же ты?»
Посылать этот мысленный запрос было бессмысленно. Но Синицын не терял надежды, повторяя его снова и снова, пока, наконец, не уловил тот самый знакомый ментальный след. Конечно, Сергею никто не ответил. Просто, неизвестный десантник заметил Синицина. Условный свист, повторившийся несколько раз через равные промежутки времени показался десантнику прекраснее всех звуков, которые он слышал в своей жизни. Повторив условный сигнал, но уже со своей стороны, Сергей с радостной улыбкой на лице продвинулся вперёд и чуть левее.
«Не один!!!» - очередная ментальная вспышка едва не била Синицына с ног. Настолько сильных мыслей парню не приходилось ловить уже очень и очень давно.
- Живой? – невпопад спросил десантник, отчаянно моргая и пытаясь прогнать поток мысленных образов, пронёсшихся в его сознании.
Геннадий яростно закивал и отбросил в сторону крупную сырую картофелину, которую грыз до этого, что бы утолить жажду.
- Живой. И даже целый.
- Ты себе не представляешь… - начал было Сергей, но Анциферов его перебил:
- Не здесь, - и кивнул в сторону начинавшейся неподалёку древесной рощицы.
«И то правда», - мысленно согласился Сергей, следуя за своим новым спутником. Времени на разговор не было…
*Источник: ru.wikipedia.org/wiki/Битва_за_Днепр
@темы:
Даты,
По мотивам...,
Вордомарательство,
Своими руками